Сергей Семёнов

Полдня Степанов проболтался на Савеловском вокзале - в хорошую погоду часто отменяли электрички. На открытие конференции успел только к приему, “Welcome party” по-ихнему. Балкон Дома ученых, с вдохновенным видом на Волгу и красное солнце далее, был умело уставлен сервированными под развитой социализм столами - культура банкетов у нас не зависит от модели. Господа исследователи выпивали и закусывали. Дискуссия шла о массивных нейтрино и тяготах жизни.

-Прикрывается наша наука,- говорил прекрасно понимавшему по-русски профессору Ринкену пролетарского вида экспериментатор с мезонной фабрики. Мы-то еще знаем чем и зачем заниматься,- он опрокинул стопку водки “Афанасий Никитин”. А вот молодежь не выдерживает. “Push your goverment away!” - громко и по-английски сказал Ринкен, словно подчеркивая международное значение своего проекта. “But your goverment supports our one”, включился Степанов, уже отведший душу после прозападного “Русского бистро” на станции. “We shall push our goverment away either!” - пообещал профессор. Это оккупационное, американское правительство.

Отец профессора Ринкена пропал в 41-м под Ельней. Через двадцать лет, уже аспирантом, Клаус приехал в Союз из своей ФРГ, чтобы разыскать его следы, и, конечно-же, не нашел. Но, неожиданно, страна, поглотившая так много Ринкенов-старших, заинтересовала молодого физика. Он устроился на стажировку в Ядерный центр, затем приезжал еще и еще. Во всяком случае, Степанов не был и в трети из городов, которые он перечислил. Кроме того, в узких кругах было широко известно, что здесь оставалась его русская зазноба, вполне моложавая женщина, которая чинно сидела рядом с ним на всех конференциях.

Однако тезис о колониальных властях поджидал своего продолжения. - There is a very interesting approach to geopolicy, considered in our newspaper ”Tomorrow”. - Надо было выдать “Завтра” по-немецки, но Степанов забыл, как, хорошо еще, что не сказал “Heute”. They tell about secrete companies, which rule the world in order to control its resources. -Это верно,- согласился важный ученый, - хотя сами американцы простые, работящие люди, такие же, как мы. Только они играют в чужую игру. Их заставляют каждый год покупать новую марку автомобиля, а то их экономика сразу развалится. Но зачем менять машину каждый год? Автомобиль должен служить лет тридцать, иначе вся экология разлетится.

Между тем пора было менять тематику. Для светских бесед с иностранцами у Степанова был нехитрый, но прекрасно действующий прием. Нужно было коснуться каких-то объединенных культурных ценностей. Например, с бельгийцами можно было поговорить о Тиле Уленшпигеле, а потом о фильме, который все они видели, и начинали расхваливать Белохвостикову, с датчанами - о том, как восхищался Нильс Бор праздником “Архимеда” на физфаке. И тому подобное

. - Сравнительно недавно у нас люди ночами стояли в очередях, чтобы подписаться на “Иностранную литературу”, где печатались новые романы Генриха Белля.- Взгляд Ринкена вдруг стал жестким и решительным.

- Белль собирал всякое нытье. Нет, это не Германия! - Но что именно Вас не устраивает в его произведения? - Я не читал, но мы точно знаем - это не Германия. - Занятно, - отметил про себя Степанов, - заведи у нас в одних компаниях разговор о Белове и Проханове, а в других об Аксенове и Приставкине, и получишь тот же самый эффект.

Впрочем, книги Белля вызывали у него другие ассоциации. Дело в том, что мода в теории частиц меняется быстрее автомобильной. Несколько сезонов тому назад была очень популярна дуальная амплитуда с мандельстамовской аналитичностью, сокращенно ДАМА. Журналы лопались от статей, где рассматривались особые точки в ДАМЕ, поведение при больших переданных импульсах, ее изолированные сингулярности. . Как-то к ним на семинар приехал деятель из Дубны и часа два рассказывал о своих изысканиях. Наконец, вопросы начали иссякать. Тянулось серое осеннее утро. Все молча уставились в испещренную формулами доску, словно размышляя о всеобщей суетности дерзаний. И тогда один товарищ сказал: “Групповой портрет с ДАМОЙ”.

- В будущей геополитике Германия и Россия должны быть вместе, - возник из настоящего профессор Ринкен. - Я так считаю. Степанов понял, что из скромности он не должен ни опровергать, ни поддерживать столь эпохальное заявление. - This is a very complicated question - ответил он. - Все сложно, - вежливо и слегка отстраненно определил Ринкен, не развивая дальнейшее обсуждение. От солнца за перилами осталась половина. Стояло 18 июня. День еще потихоньку прибавлялся.