Сергей Семёнов

Раз в полгода, или реже в моей квартире раздается телефонный звонок. Я бросаю все и мчусь к метро. Алла появляется вся из себя спортивная и совершенно в новом, что не совсем удивительно при смене сезонов. Разговор идет по классической партитуре, с вариациями.

- Как же далеко ты меня везешь! Если б ты жил в центре…

- Да, дорогая, в центре полно людей с высшим образованием. Но с таким высшим- только около Университета. Так что жизнь - беспрерывный выбор.

- Все-таки, ты предупреди меня за двадцать четыре часа, когда придут ваши. Я успею улететь в Испанию. Знаешь - там розовые мостовые.

- А зачем тебе спешить? Найдешь себя здесь. Будешь переводчицей при штабе “Трудовой Европы”. Мы к тебе языка приведем, какого-нибудь Джеффри Сакса. Отсканируаешь синхронно.

- Да ты что! Я же так люблю роскошные вещи! Как тебе мой жакет?

- Я уже отметил, что твой норковый жакет - совершенный блеск. А кулон - не заряд, а золото. Но, теперь обещаю прилагать комплименты в двух экземплярах. Как минимум.

- Вот и хорошо, а то сразу все не запомнишь.

- Где ты сейчас работаешь?

- В Русско-английском банке. Меня туда Света устроила. Кстати, она рассказывала, что ты приглашал ее послушать твои литературные произведения. А я говорю: - Как, и тебя тоже?!

- Я всех красивых девушек приглашаю ознакомиться с художественными новинками. Иначе это было бы просто невежливо.

- А ты всех женщин любишь?

- Тебя больше всех.

- Что ж, наверное это правильно.

Затем мы беседуем о только что купленном джипе “Pathfinder”, отдыхе в Турции и солнечных очках фирмы “Foreignbrasser” за пятьсот долларов, которые так ей к лицу. А я вспоминаю про себя, что когда у нас в институте перестали платить зарплату, то меня по большому знакомству рекомендовали грузчиком на завод “Красный богатырь”. Раньше в цехах делали спутниковые и другие реакторы. Корпуса из сверкающей нержавейки стояли на дворе, их разрезали и отправляли на металлолом в Германию. Мороз был градусов под тридцать, бригадир следил, чтоб не прохлаждались. Как-то мы раскачивали кусок центнера на четыре, и было вовсе не очевидно, что он упадет в нужную сторону. В общем, чем не концлагерь. Однажды по телевизору показывали, как устанавливают реактор на подлодке “Тайфун, и я узнал искореженные сваркой фланцы для графитовых стержней, клапаны для теплоотвода, кристалл инженерного творчества, расколотый тупыми кувалдами.

- На самом деле мы только приближаемся к среднему классу, - прерывает Алла мои лирические отступления. То, что мы по разные стороны, мы выяснили давно. Но когда она грациозно устраивает свои ослепительные ноги на журнальный столик, где серебрятся два бокала с джином “Greenalls”, так что упругие розовые пятки касаются вороха моих статей, в том числе в иностранной периодике, предмет совершенно законной гордости, я начинаю понимать, что общечеловеческие ценности все-же существуют.

Если отбросить очевидную лесть для самолюбия, то почему она приходит, можно сказать, загадка. Ведь есть же муж, и другие поклонники, которые предлагают ей обстоятельства, шикарней моей коммуналки. Хотя коммуналка у меня классная. Потолки - три, кухня - одиннадцать, соседи в отъезде, и она ходит здесь, как хочет.

- Тебе нравится интерьер? - спрашиваю я.

- Как в библиотеке. А это стопка каких книг? - Впервые она интересуется предназначением литературы.

- Это книги по математике. Если мне нужно решить уравнение, я отсюда списываю.

- А сам что?

- Ну да, еще тратить время на всякую ерунду.

Четыре года назад, стремясь сделать ей приятное, я сказал: “Что ж ты так поторопилась выйти замуж? Ведь мы могли бы встретиться.” На ее челе запечатлелось мировое раздумье, и на следующий раз она выдала: “У меня дома все так продумано, мне каждый месяц дарят духи от “Fleur de Forét”. А вышла бы я за коммуниста, держал бы он меня в черном теле.” Конечно, женщина - часть дикой природы, и любой следопыт может запутаться в ее шагах и капризах. Но в силу своей деятельности хочется найти объяснение попроще, и я слегка обостряю дискуссию - “Но ты же прекрасно понимаешь, что все твои почитатели - просто м…ки по сравнению со мной.”

То ли это ее задело, то ли что другое, но только Алла не давала о себе знать год и семь месяцев. Иногда мне кажется, что наши встречи похожи на соревнование двух систем, которое проходили в школе. Алла демонстрирует свои достижения, я - незыблемость взглядов. Главное, что за пятилетку я научился не думать обо всем этом. Временами.