Цены измены
Про налево ходящего парня мне сказала подруга моя
(это было давно, а подругу ту звали Диана),
мол, на месте жены бы его бы давно бы зарезала я
Я подумал, что это, наверно, диагноз...
С той поры пролетел и не год, и не два,
и давно уж о быт нашу лодку любовную волны разбили,
только я до сих пор вспоминаю слова,
что тогда мною сказаны были:
"Не крутите с Дианой, слишком короткий роман,
лучше вражьим шпионам назначайте свиданья -
за измену Родине - пожизненная тюрьма,
за измену Диане - казнь через зарезанье."
Юриспруденция
Как-то в Афинах Памфил с Демосфеном судился -
тот утверждал, что Памфил обокрал его будто
(скажем по совести, не было кражи в помине,
но Демосфен-то ведь мог доказать что угодно).
Поняв, что нет при живом Демосфене спасенья,
мощной рукою Памфил задушил Демосфена.
После чего убедил всех, что не было кражи.
Правда, изгнали его из Афин за убийство.
***
Тем, кто не понял, законов афинских не зная,
я поясню, что Памфил не напрасно старался.
Ибо за кражу в Афинах виновных казнили,
а за убийство - из полиса лишь изгоняли.
* * *
Когда подыхали зэка на канале,
когда отправляли в психушки здоровых,
тогда наши власти, наверно, не знали,
что можно все проще гораздо устроить.
Но нету преград для движенья прогресса,
и новые люди дорвались до власти,
и все переходит на новые рельсы,
включая защиту от тех, кто опасен.
И если сегодня ты неосторожен
и встал на пути у системы беспечно,
тебя не посадят, тебя не положат,
а просто уложат всерьез и навечно.
Никто за тобой не приедет сегодня
ни в вороне черном, ни в белом халате.
Теперь просто встретят тебя в подворотне,
и пары ударов по черепу хватит.
Есть люди, которых тюрьмой не согнули,
но нету таких, чтоб из гроба восстали.
Решеток сильней арматура и пули -
они бьют и тех, чья душа тверже стали.
Прошальный привет, лагеря и психушки!
Вы просто смешно, до чего устарели!
Бейсбольные биты, бандитские пушки
гораздо надежней и, кстати, быстрее.
Так будьте готовы, товарищи-братья!
Пусть вас не смущают времен катаклизмы.
Учитесь в огне выживать демократьи,
как деды в морозах тоталитаризма!
* * *
В древней Элладе, где плещется море о скалы,
не возбранялось, но было в чести мужеложство.
И скотоложству не раз пастухи предавались.
Лишь мозголожство считалось позорным и низким.
Песня об оврагах
Долго я, зубами скрипя,
все искал ответ на вопрос:
почему издревле в степях
лес по над оврагами рос.
И совсем нежданно вчера
я нашел ответ неплохой.
Мне вчера напомнил овраг
то, на что он вправду похож.
Для меня теперь разрешен
этот прежде трудный вопрос.
Смысл теперь я вижу большой,
в том, чтоб вдоль оврагов лес рос.
А еще я стал понимать,
глядя на овраг, наконец,
почему зовут Землю "мать",
ну а не, к примеру, "отец".
Я б об этом миру всему
рассказал, поведал, пропел,
да боюсь, меня не поймут,
скажут, что совсем отупел.
Скажут, что все это изврат,
и что вообще я - маньяк...
Может, я, конечно, не прав,
только я вот думаю так...
Песня о подводном бое
Кто стреляет вслепую,
тот рискует и сам,
напоровшись на пулю,
на тот свет учесать.
Но такая уж доля,
там, где нет берегов.
В темноте под водою
плохо видно врагов.
Непонятно, откуда
на тебя тут попрут
водолаз ли, акула,
или, может быть, спрут.
Не поможет топорик
и тем более нож -
им врага не распорешь
под морскою волной.
Но оружье - с тобою,
и тебя - только тронь!
Для подводного боя
есть спецальный патрон.
Враг нахальный как пудель
лучше б в драку не лез,
ведь длинны твои пули
словно круглый стилет.
Бросив пулю такую,
можно кости крошить.
Стреловидные пули
под водой хороши,
чтоб впиваться исправно
в тело, кожу прорвав,
чтобы враг был отправлен
в небеса или в ад,
чтоб, столкнувшись с бедою,
рассыпались враги.
Только жаль, под водою
за пять метров - ни зги.
И, стреляя вслепую,
ты рискуешь и сам,
встретив длинную пулю,
вознестись к небесам.
О патроне для подводного боя
Не любому судьбой лететь
во врага предначертано.
У патрона МПСТ
пуля гильзы длиннее в четверо.
Под водою патрон грозит
водолазам и спрутам с акулами.
Его пуля любого сразит.
Не сравнить ее с прочими пулями.
Защищаться ножом старо.
Станет море стрельбы ареною,
ибо есть подводный патрон,
что стреляет пулями-стрелами.
И в могилу словно в постель,
не взирая на личности,
всех уложит МПСТ
своей длинной пулей фаллической.
* * *
Дамы, блин, и господа, блин!
Добрый вам, блин, всем, блин, вечер!
Я пришел, блин, к вам, сюда, блин,
то есть с вами, блин, на встречу,
Я пришел, блин, к вам сюда, блин,
и даю, блин, всем вам слово,
что еще, блин, никогда, блин,
вы не видели такого.
Я на сцене без ансамбля
перед вами выступаю.
Я пою все песни сам, бля,
ибо сам, бля, сочиняю.
Мой язык остер как сабля,
голос мой звучней набата.
Мне не надо, бля, ансамбля
и оркестра, бля, не надо.
Ты чего, блин, ты чего, блин,
смотришь, будто, блин, пришиблен?
Ты решил, блин, что я - гоблин?
Ты неправильно решил, блин.
Если б я, блин, был бы гоблин,
кто бы ты, блин, был тогда, блин?
Ты б вобще, блин, был никто, блин, -
ни туда, блин, ни сюда, блин.
Я приехал из Гренобля
а теперь, блин, еду в Дублин.
Я в Гренобле пил вино, бля,
но оно, блин, ни в пизду, блин.
Когда я приеду в Дублин,
то на целую неделю
я в ближайший бар зайду, блин,
выпить гиннесу и элю.
И из Дублина сюда, блин,
я уже, блин, не приду, блин.
Но пока, блин, но пока, блин,
где, блин я, а где, блин, Дублин?
Я пока, бля без ансамбля
перед вами выступаю.
Я пою все песни сам, бля.
Я их сам, бля, сочиняю
Двадцать девятое апреля
Я удрал бы как заяц,
да некуда мне удирать.
Мне сегодня сказали,
а может, сказали вчера,
что без траурных музык
развеют мой прах на ветру,
потому что все музы
молчат, когда пушки орут,
потому что смутьянам
не положены лавры и туш,
а положены ямы -
по яме на несколько штук,
потому что с разбега
сквозь заросли не проскакать,
и моею победой
еще и не пахнет пока...
Вот такое вот дело,
и видел я это в гробу.
Только что же я сделать
могу, проклиная судьбу?
Никакими глазами
не рассмотришь дорогу сквозь тьму.
Я удрал бы как заяц,
да товарищи ведь не поймут.
А вокруг все чихали
на носителей мыслей таких.
А вокруг все читают
совсем не плохие стихи.
И никто здесь не знает,
а знал бы - не мог бы понять,
для чего свое знамя
послезавтра я должен поднять.
Это значит выходит
какой-то я стал не такой?
Это что же такое
с моей приключилось башкой?
Может, я просто буен
и упорно стремлюсь огребать?
Мне за это не будет
Ни бухла, ни бабла, и ни баб.
Кто бы мне для начала
вразумительно мог рассказать,
чем же я отличаюсь
от всех тех, кем заполнен сей зал?
Не найти мне ответа
На вопрос, что острее копья.
Но я знаю, что где-то
за стеной ждут такие, как я.
И когда я отсюда
уйду, сразу вспомнится мне -
послезавтра я буду
не один в этой странной войне.
Это лишь показалось,
что остался мне выбор пока.
Я удрал бы как заяц,
да давно я приписан к волкам.
***
Кто мне мог бы объяснить,
(сам я не пойму никак)
почему я вдруг любить
должен свой российский флаг?
Я его не выбирал,
и другим он был вчера.
Кто тогда его менял,
разве спрашивал меня?
Почему вдруг уважать
должен я одни гербы,
от других же прочь бежать?
Кто растолковал мне бы?
Мне все это не понять -
Все решили без меня.
Сверху указали мне,
что мне уважать, что нет.
Просто, как пастух свой скот
своей меткою клеймит,
так любая власть народ
свой пометить норовит.
Если посмотреть с умом -
герб и флаг - мое клеймо.
Власть меня клеймила им,
чтоб не уступать другим.
***
Лучше б уж по дороге мне
вечно катиться мячиком -
нет мне ни матери-родины,
ни даже родины-мачехи.
Не по границам-уродинам
в собственных мыслях плачу я -
нет у меня малой родины -
с детства еще утрачена.
Где жили совы с зайцами:
тянутся улицы долгие.
Стерла цивилизация
все, что мне было дорого.
Что изъясняться вычурно?
Пыль городская серая
села, все краски вычеркнув
каменными пещерами.
Что своего у меня еще?
Разве одни названия.
Слишком уж все меняется
быстро и неузнаваемо.
Все пустыри застроены.
Рощи попереломаны.
Нет у меня малой родины,
есть лишь тоска огромная.
Часовня Иверской богоматери
Мешались люди и лошади,
трещали боярские головы:
когда прорывались к площади
толпы народа голого.
И чтоб не врывались разные
на площадь устоев ломатели,
стоит у входа на Красную
часовня Иверской матери.
Стоит полукруглым выступом.
А между домами соседскими
стена за ней сзади высится
с воротами Воскресенскими.
И в эти ворота впаяна,
став их неотъемлемой частию,
стоит часовня как памятник
всем принявшим в бунтах участие.
Всем тем, кто этой дорогою,
закрытой кирпичными зданьями,
прорвался и только пробовал,
прошел или лег без дыхания.
Правителям и правительствам
кто нос не давал высовывать -
всем в память ворота с Иверской
на часах стоящей часовнею.
Они гул проклятий слушали,
глядели на бунтов зарево...
Они были даже разрушены,
но встали при Ельцине заново.
И новым своим появлением
они и меня возвеличили -
я тоже ломал оцепление
в проезде Историческом.
Когда, не проспавшись с вечера,
с толпою на площадь выбился,
не знал, что увековеченный
я буду часовней Иверской,
что там, где ментов растолкали мы,
чтоб не было впредь то повторено,
огромною пробкой каменной
будет проезд закупоренный.
Но вот они! вот они! вот они!
стоят, проход перекрывшие:
часовня; стена с воротами;
шатры с железными крышами.
В железобетон закатаны,
в ряды кирпичей закованы,
чтоб знали все, что заказаны
здесь шествия незаконные.
Стена, покрытая инеем,
морозным узором дразнится.
Пусть нет моего на ней имени,
какая мне к чорту разница?
Я знаю без всяких вывесок:
в апатии, в радости, в горе я
навечно повязан с Иверской
как змей со святым Егорием.
Из века прошлого вынырнув,
"А вспомнить, - кричу, - не хотите ли?
Покуда мы все не вымерли,
еще вы - не победители.
Пока мы ходим по городу,
глядишь, придем и со сменами.
Не зря, вопреки всему гонору,
попрятались вы за стенами!"
Сейчас никому не получится
пройти тем путем, что я хаживал.
Но солнце играет лучиком.
Сгорает на небе заживо...
Не буду орать как ошпаренный.
Пойду и успех отпраздную:
при жизни поставлен мне памятник
у входа на площадь Красную.
***
Ты покуда не вой
зря,
потому что живой
я,
потому что пока
мне
не пришел еще ко-
нец.
А когда я умру
все ж,
мне пройдет по нутру
нож,
и бухой санитар
им
мне покрошит все там
в дым.
А потом все зашьют
вновь,
подотрут всю мою
кровь,
и я буду готов,
чтоб
положили потом
в гроб.
Ты тогда не горюй,
нет!
Лоб зазря не целуй
мне!
Все равно, как ни жаль
нам,
все мы будем лежать
там.
Всем в земле под травой
стыть.
Потому и не вой
ты.
Никого не спасал
вой.
Ты пошли его к псам!
Пой!
***
Что со мною вышло,
прямо, хоть не верь!
Я теперь не выкрест,
атеист я терь.
Это в день вчерашний
всем я рассказал.
Все теперь таращат
на меня глаза.
Говорят, что вышла
прям-таки беда.
Это, мол, уж слишком,
просто никуда.
Я ушел из гоев.
Я для гоев - гой.
Я - изгой изгоев,
супер-, сверхизгой.
За сколько?
Довольно меня пытать
противникам моих дел,
за что я стараюсь так,
за сколько зеленых в день.
Пока не выполнил я
задачу свою на все сто,
не то что бакс, ни копья
не выделит мне никто.
До боли в костях устав,
до рези в глазах, до слез,
я буду пахать за так,
дивясь, что еще не слег.
А если меня убьют,
на небе узнаю, что
место мое в раю
захапал какой-то браток.
Но, силы свои отдав
за новое бытие,
я все получу, когда
закончу дело свое.
Еда, одежда, жилье,
машины, земля, вода -
все будет тогда мое,
все станет моим тогда.
А если в могильный мрак
сойду я, врагом убит,
душа моя вломится в рай,
замок кочергою сбив.
И вместе с нею войдут,
стирая копоть с лица,
все те, кто уголь в аду
лопатами греб без конца.
Нас сотни людей простых,
спрессованных в низший класс,
нас тыщи и сотни тыщ,
и сотни мильонов нас.
Пускай ничего до сих пор
не обломилось нам,
но, выполнив свой аккорд,
мы все получим сполна.
Народ городов и сел,
поселков и деревень
однажды получит все.
Весь мир. Повторяю, весь.
Весь свет, весь шар земной,
что свора дельцов рвала,
как пальцы руки одной
возьмем мы в один кулак.
Весь мир на века станет наш,
огромен и неделим.
Вот, какова цена.
Ну что? Достаточна ли?
На смерть Ниязова
Недавно крышу
мне могло наверно снесть.
Ведь я услышал
удивительную вещь.
Ничто, наверно,
не сулило перемен.
Но все мы смертны,
хоть ты русский, хоть туркмен.
Так вот те номер,
хоть ты плачь, хоть ты пляши!
Ниязов помер -
больше нет туркменбаши.
Теперь без башни
будет целая страна,
ведь день вчерашний
не вернется нихрена.
Но, как известно,
мир не терпит пустоты,
и свято место
не останется пустым.
Наверно, вскоре
свяжут порванную нить.
Нашли же Борю
кем когда-то заменить.
МАХНОВЩИНА (вольный перевод с французского)
Махновщина, махновщина,
ветер флаги твои вил,
почерневшие с кручины,
покрасневшие с крови.
По холмам и по равнинам
в дождь и ветер и туман
через степи Украины
шли отряды партизан.
В Брест-Литовске Украину
Ленин немцам уступил -
за полгода махновщина
их развеяла как пыль.
Шли деникинцы лавиной,
собирались аж в Москву -
все их войско махновщина
покосила как траву.
Но удар народу в спину
нанесли большевики,
и погибла махновщина
от предательской руки.
Ты погибла, махновщина,
но дала завет бойцам.
Мы в суровую годину
сберегли тебя в сердцах.
Ты завет наш, махновщина,
на грядущие года,
ты хотела с Украины
гнать тиранов навсегда.
И сегодня, махновщина,
твои флаги вьются вновь.
Они черны как кручина,
они красные как кровь.
Ты воскреснешь, махновщина,
И буржуи побегут
Через степи Украины,
через тундру и тайгу.
Никакие реки крови
не зальют огонь борьбы.
Нас ничто не остановит.
Коммунизму завтра быть!
Эта песня пелась на тот же мотив, что и "По долинам и по взгорьям"
её украиноязычный текст не сохранился, но во Франции остался перевод
на французский язык. В середине 1990-х он попал в Россию и был
переведен на русский. От "французского прошлого" сохранился
небольшой "дефект" - украинское слово "МахнОвщина" произносится на
французский лад - "МахновщИна". Будем надеяться, что это не уронит
песню в глазах читателя.
Анархическая интернационалистическая
Исполняется на мотив археологической песни "За Танисом, за рекой"
Пламя лижет города,
города,
мрут как мухи люди,
когда спроят господа,
господа,
кто рабом им будет.
По приказу боевых,
боевых,
сытых генералов
гибнут тыщи рядовых,
рядовых
ради капитала.
Нам границы не чертить,
не чертить,
зенки в карты вперив
мы великих не хотим,
не хотим
создавать империй.
Не оставим меж людьми,
меж людьми
мы перегородок.
Наша Родина - весь мир,
целый мир,
наш закон - свобода.
Самый лучший господин,
господин
нам не нужен даром,
паразитов власть плодит,
власть плодит,
мы же их раздавим.
От буржуев от ментов,
от попов
вычистим планету.
Всех, кто пил людскую кровь,
нашу кровь,
призовем к ответу.
И впервые с давних пор,
с давних пор
будут равны люди.
Ни рабов и ни господ,
ни господ
на Земле не будет.
Знамя вольного труда
вот тогда
встанет над планетой.
Ты свети, свети звезда
нам всегда
черно-красным светом!
Бабла передел не кончен,
и вот свидетельство энтого:
от ран умирает Япончик –
не вынес борьбы с конкурентами.
Наверно, крутое очень
бабло у них не поделено,
и если своих они мочат,
то что бы с чужими сделали?
Ответ дается быстро –
с чужими расправятся властию.
Считаются экстремистами
с порядком вещей несогласные.
Любой, кто скажет открыто,
что чьи-то деньги - нечистые,
назвавший бандита бандитом –
все числятся экстремистами.
И меры, что к ним будут приняты,
не ждите, что будут мягкими –
что лохов браткам жалеть в принципе,
когда своих они шмякают?
А значит, пощады не будет.
Будьте готовы заранее!
Не ждите защиты от судей,
а ждите от них шкуродрания.
Ни кров, ни хлеб, ни свобода
покорным не полагаются.
Лишь тот не будет ободран,
кто драки не испугается.
Кто будет не робким, а бойким.
Я свой обращаю стих к нему.
Братки привыкли к разборкам,
и с ними надо по-ихнему.
И пусть хорошенько помнит,
кто нажил богатства несметные:
от ран скончался Япончик –
богатые – тоже смертные.
10.10.09