На отставку Б.Н. Ельцина:
Вокруг снега. Не гаснет в окнах свет.
Кругом гремят китайские салюты.
Прощай двадцатый век и первый Президент.
Как долго этой ждали мы минуты...
Никто слезинки не уронит вслед,
Но белые уже стучатся кони.
И будущее - словно на ладони.
И нет конца тому, что правды нет.
(2000 год)
ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛИТТО "ДОЖДЬ"
Кривых зеркал расставив урожай,
Играют парни красными словами.
И мне - туда, и пить воздушный чай
На кухне с важными "дождевиками".
Прозрачный плащ надену уходя,
Прервав многостороннюю беседу
Ведь я - уже не "Человек дождя",
Туда, где снег и стужа, я поеду.
Когда-то,через год, а может - пять
Украсят книги полки и пакеты,
И вспомнятся, наверное, опять
Те времена, как начиналось это.
И лёгких строк богатый урожай
Зелёный свет на сцены и собранья.
На фоне серой скуки поспешай
С несущими прекрасное лучами!
Но никому не надо ничего,
Хоть рухни пол и отлети в сторонку.
Идешь против течения. И вот
Засасывает зыбкая воронка.
Но снова тороплюсь в водоворот,
Не ждя похвал, и не боясь огласки,
Когда весёлый, озорной народ
Расскажет нам очередные сказки.
ФЕМИНИСТСКОЕ
Сегодня тишь, а это, видно, не к добру.
И нет для важных дел, казалось бы, причины.
Никто не хочет ничего,
И флаги падают из рук,
И в норки тихие скрываются мужчины.
Что не готовы ни пойти, ни звать на бой.
Им лишь карьера, да семейная идилья.
А значит, в пору выходить с окопов в строй.
Нам, амазонкам, в пору смуты и герильи.
Какая будет у тебя, товарищ, цель?
Всем сёстрам по серьгам, да братьям сладкий пряник.
Не так уж плохо, только вот до склада далеко. И лень.
И это значит, нынче мы пораньше встанем!
Себе компьютер я наладила сама.
И получаю всевозможные рассылки.
Я от Богданова сегодня без ума.
И всем товарищам пошлю на Фромма ссылку.
Но только вот не понимаю одного.
Придёт когда-то долгожданная победа.
С 8-м мы марта будем сами поздравлять себя раз в год?
А от кого потом рождаться будут дети?
Ну а пока придётся мне пораньше встать.
Звонить друзьям, и приглашать их всех на дело.
И на конях девчонки вдаль спешат опять.
И останавливают их в разбеге смелом...
ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР
Сегодня будет лучше, чем вчера.
А послезавтра труд
Расправит плечи.
И пуст тоскливо-серы вечера,
Товарищ-коммунист!
Еще не вечер!
Еще буржуй
Лелеет свой покой,
Но знамя красное
Осветится речами.
Венесуэла вновь вступает в строй.
Ведь там к рулю
Приходит Уго Чавес!
По миру волком рыщет капитал.
Ищи-свищи, мы все в подвалах прячем.
И Кастро говорит: Felisita!
Америки Латинской праздник начат.
И если нерешительный министр
Признается вождю: Я, в общем, левый.
То Уго Чавес скажет: «Я-троцкист!»
А это на корню меняет дело.
У нас на кухнях активиста три.
Разглядывают мировую карту.
А по Америке уже бурлит.
Почин народный
Мировым пожаром.
РАБОЧЕМУ АРИСТОКРАТУ
Нагонит законную гордость
Платёжный листок боевой.
Работа, работа, работа.
Оттуда в «Рамстор» и домой.
Там музычку слушать, а скоро
Нагрянут к Петру друганы –
Такие же парни-мажоры –
Культурны, богаты, умны.
Но если в ноябрьский холод
Попросится на огонёк
К ребятам мой друг-безработный –
Не пустят они на порог.
И взглядом блондинка-подруга
Проводит с презреньем слегка.
И скажет мне мой безработный:
«Да - жёсткая Петька рука!»
А Петя друзей своих грузит
На кухне под пива бокал:
«Госкап был в Советском Союзе –
Потеря знать невелика!
Всё партия сверху спускала,
И был работяга забит.
Уж нынче вольготнее стало,
И рублик зовуще звенит.»
Ну ладно. Мы двери закроем,
И я восвояси уйду.
Но вам, посиделок героям,
Не светит в властители дум!
Пойдём же, безбашенный парень,
От этого дальше снобья!
Ты улицу эту подаришь,
Бесплатный сыр чувств, и себя.
С тобой поделюсь я обедом,
Станцуем танго на снегу.
Мой друг, одинокий и бедный,
Тебя не любить не могу!
И вдруг я услышу случайно
Приятные слуху слова:
«Неправда, что ты некрасива –
Амброзией стань для меня!
А этих пижонов не слушай,
И им не завидуй ничуть,
Ведь им не понять наши души,
И в рай самобытный наш путь!
Не нам на буржуев работать,
Претит мне красивая жизнь,
Так лучше остаться голодным,
Чем есть что попало, скажи!»
Петра на пикете я встречу.
Отводит в смущеньи он взгляд.
И рвёт обжигающий ветер
«За нашу свободу!» плакат.
Он будет стоять благосклонно
В богатой дублёнке, зимой.
А мы фейерверком знамёна
Там вытащим из закромов.
МОТЫЛЁК
Лови мою свободу, мотылёк!
Я, как и ты, сегодня, не в ударе.
И я не знаю, что мне день подарит –
Лишь вольный ветер, что в туман увлек.
И потому я – в воду и в огонь,
Но потому – не в рощи и не в кущи.
…А завтра ты найдешь цветок другой,
Тебя к полету новому влекущий.
ГРАФОМАНЫ
(СМЕЛЕЙ, ГРАФОМАНЫ!!!
пишите романы!
А Косарев)
Мы поэзию избрали,
Что неплохо в самом деле.
За свой счет стихи издали.
Только это ль мы хотели?
А теперь себя мы сами
Публикуем в Интернете.
Говорит ли то о славе?
Этой легкости не верьте!
А другие в это время
напечатались в журнале -
Мы туда ходили вместе,
Только мэтры нас прогнали.
Те - такие же ребята -
Кто - постарше, кто - моложе.
Лишь поболее таланта.
Мы ж от горя локти гложем.
И откуда что берется?
Все смешалось в этом веке!
В наши годы пел Высоцкий,
И написан был "Онегин".
Потому-то, графоманы,
назначаю вам я встречу.
Мы пока не популярны?
Ничего. Еще не вечер!
В подвале зданья, где Охотный ряд -
В столичном центре не мартена ковка
Собрался здесь левак да демократ,
Идет великолепная тусовка.
В дом отдыха мне ехать денег нет,
И от семьи я полностью свободна
И я иду, и не беру билет,
И сесть могу, куда душе угодно.
Тут нет гитары, и не пьют чаи.
Зато вовсю идут политбои.
И говорит один пенсионер,
Так был социализм в СССР?
Другой старик тут спуска не дает
И говорит, перекрывая многих:
«Был Брежнев – коммунистом, и Пол Пот,
Зюганов тоже - с кем нам по дороге?»
Он сложную задачу задает –
Ее решаем уж двадцатый год!
Лес рук, как будто в школе, тут встает,
Всем кажется, что истина в прицеле.
Есть у меня суждение свое,
Но кто его услышит и оценит?
И снова вспоминается софизм,
Что сказан был в «гайд парке» демократом:
- А знаете, коль был социализм,
Мы с вами б тут не встретились, ребята!
А на столе мигает диктофон,
И нас в историю заносит он.
Я поднимаюсь, оглядев народ,
А здесь никто и ухом не ведет.
И ухожу я – покидаю рать
Пусть парни спорят, в общем все неплохо.
Жаль только, не успела я узнать,
Какой же строй был при царе Горохе?
КОНСЬЕРЖ
Работа у меня теперь простая -
Сидеть, подьезд от вора сторожа
А после деньги я пересчитаю,
Копейкой трудовою дорожа.
Мне поступить хотелось в институт,
Но подойдя к нему, пошел назад.
Куда диплом-то деть? Повесить тут?
Ученые без денег ведь сидят.
А я пойду, в закусочной поем,
Я обеспечен в лучшем смысле слова.
Но лучше б, денег не было совсем
Ни у меня, ни у кого другого!
Но свернут транспаранта лист.
Что ж, с первомаем, троцкачи!
Я И ОН
Он позвонит мне вечером
И передаст привет.
И вот, назначит встречу мне
он в метрополитене.
И что-то даст-возьмёт.
Я улыбнусь ему в ответ.
А после мы расстанемся
на длительное время.
И будет образ то всплывать,
То исчезать опять
И всё-таки забыть совсем
Душевных сил не хватит.
И лишь листы его стихов
Вновь буду я читать
И сочинять от скуки,
Не ища на Солнце пятен.
Молчит мой телефон, и нет
Хороших новостей.
И все мои усилья
разбиваются о стену.
И гаснет пыл.
А он не вылезает из гостей
И с радостью вокруг
Воспринимает перемены.
Ведут дороги все в тупик,
А для него он - пик.
Здесь все - по плану, всё - путём,
И горе - это радость.
Но вдруг средь моря денег, женщин
И любимых книг
Он снова вспомнит обо мне.
И это мне приятно.
НЕ ПОНИМАЮ
Мы с тобою так похожи,
В чем - сама не понимаю.
Эти взгляды у прохожих,
Этот смех вне норм формальных.
Эти крыши, это солнце,
Этой истины дыханье.
Даже внешне, пусть тут сходства
Я врагу не пожелаю.
И откуда, я не знаю,
Что взялось – вопросов гири…
Я – поэт, а ты – прозаик,
Физик ты – я больше лирик.
Но и я когда-то тоже
Знала алгебру отлично.
Мы с тобою так похожи.
Мы с тобою так различны.
ГОРОД И ДЕРЕВНЯ
В селе высокая трава
По пояс, и река в тумане.
А за околицей – Москва
С ее огромными домами.
Огни неонов, а не звезд.
Но только солнышко заблещет,
Вновь устремлен туда народ,
Кто на работу, кто – развлечься.
И, прорезая города,
Чуть что – и я спешу туда.
ОЛЬГА
Она похожа на подростка –
Смугла, стройна и молода.
И всё казалось очень просто,
И всё казалось – навсегда.
В ансамбле Локтева капелла –
Не каждый мог попасть туда.
И Оля с юным хором пела:
«Пусть будет Солнце, мир и я!».
Когда же злые ветры с тыла
Разрушили СССР,
То Ольга в партию вступила,
Всем подала борьбы пример.
Но вот я к ней пришла однажды,
Русалкой выйдя из воды,
А Ольга, сильно испугавшись,
Сказала резко : Уходи!
- А помнишь, Оля, как в походе
Открытку ты писала мне?
Она сказала: «Было вроде.
Но всё ж прошло немало дней.
Сегодня я – учитель в школе,
В семье воспитываю дочь.
Ошиблась в молодости Оля ,
С тех пор сменилось всё напрочь.
Подальше от химер упрямых
Держись – советую тебе.
А наши лидеры – и сами
Те были не на высоте.»
Закрылась дверь, задвижкой щелкнув,
Спасая Ольгу от забот.
Что ж, всё понятно. Жалко только,
Что Ольга больше не поёт!
Покуда весёлые дети
Гуляют, весною дыша,
В палате под номером девять
Девчонки больные лежат.
Когда старшеклассник из школы
Приходит - и сразу во двор,
Привычные колют уколы
Больничный затмив коридор.
Когда в подворотне с волненьем
Пацан говорит о любви,
Больная по имени Женя
Тестирует сахар в крови.
И если откусит конфету
Подруга, придя навестить,
То юные Женя и Света
Глаза поспешат отвести.
…И все-таки очень красивы,
Задорны, умны, веселы.
И фея надежды курсивом
Напишет: "начало весны".
