Мираж (рецензия на одноименную повесть)

Собственно говоря, нравится вам или не нравится то или иное произведение - вопрос личного вкуса. Любая дискуссия по этому поводу в конечном итоге споткнется о другой вопрос: "Что есть красота?", после чего спор о произведении искусства превратится просто в борьбу житейских моралей и личностей оппонентов.

Рецензирование чего бы то ни было, имеет смысл только, либо как попытка мотивировать, почему то или иное явление мне нравится, либо найти в нем какую-то оригинальную трактовку, идею, смысл. Либо, в конце концов, поделится своими мыслями с читателями и авторами, чтобы одни сделали вывод, стоит ли им это читать, а другие стоит ли им писать таким образом. Однако и то и другое и третье будет отягощено известной субъективностью пишущего.

Увидеть это можно на примере данного номера "Новых Людей", каковой оказался особенно урожайным на рецензии. Поводом к такому энергичному обмену мнениями стала повесть Константина Алексеева "Мираж", опубликованная в нашем журнале несколько месяцев назад. Учитывая, что тема, радикальный коммунизм в современной России, достаточно мало освоенная и острая, комментарии прозвучали весьма жестко. Оба рецензента, по-видимому, без предварительного сговора, идентифицировали Алексеева, как врага революции, противника и т.д. Оговорюсь, что автор этих строк относится к перспективам коммунистов в России и тем более отношениям внутри их колонн вполне нейтрально. Так что у меня есть все предпосылки, чтобы объективно (опять-таки со сделанной выше оговоркой) проанализировать "Мираж" и страсти вокруг него.

Ни для кого не секрет, что дела в России идут не идеально, никуда не деться от экономических, социальных и политических трудностей, одно только перечисление которых заняло бы недопустимо большое место в моем очерке. Подобное положение вещей заставляет многих искать жизненную альтернативу существующему обществу, каковые поиски заводят людей в самые различные места: партии, секты, террористические организации.

Первую строку в списке подобных альтернатив неминуемо займет наше не столь уж давнее прошлое, коммунистическая идея. О ее продукте - современных коммунистических организациях и идет речь в повести Алексеева.

Перед нами предстает небольшая организация коммунистов, участники который упорно пытаются найти путь из современного тупика, однако вскоре понимают, что сами оказались в тупике.

"Просто иначе все стало. Будто кто-то всех нас в тупик завел и удерживает там, не дает вырваться, искать другой путь. Посмотри, что у вождей наших на уме? Политический капитал! Все ради него, ради общественного резонанса! Людей под дубинки омоновские бросают, с экрана бред всякий несут… Сдается мне, не нужна им ни Советская власть, ни жизнь нормальная!.. Они вроде и при этой неплохо устроились!.." - говорит героиня "Миража".

Здесь не место пересказывать содержание повести, скажу только, что автор шаг за шагом подводит нас к логичному, с его точки зрения концу, - идея и организация развеиваются "как мимолетный зыбкий мираж".

Алексеев видит выход в другом: внутренней, коренной переделке нашей элиты и нашего общества. Исподволь заменить оккупировавших власть "финансистов и банкиров" на "промышленников", которые "нового Сталина на престол поставят".

Конечно, с автором можно не согласится, чем активно и занимаются мои предшественники. Однако мне кажется, что политические дебаты несколько иной жанр и упрекать автора в том, что его точка зрения не совпадает с вашей несколько странно.

Единственно можно обвинить Алексеева, что он навязывает читателю свою точку зрения, не оставляет места для догадок и самостоятельных рассуждений. "Художественной литературе вообще противопоказано поучать или вести, предлагать конкретные пути или создавать методологию. … Писатель - это прибор, показывающий состояние общества…".

Однако авторы процитированного романа ("Гадкие лебеди", если кто-то не узнал) тоже не балуют нас свободой выбора, кто прав: родителей штурмующие с ружьями в руках лепрозорий или сверхлюди ("мокрецы"), отнявшие у них детей. Стругацкие решают этот этический спор в пользу последних, хотя, на мой взгляд, вопрос более чем сложный. Да "Хищные вещи века" открывают немного возможностей для равноправной борьбы идей.

Более оригинальны и разнообразны претензии моих предшественников. "В повести явственно проступает схема: все отрицательные герои - либо евреи, либо кавказцы. Они уничтожают русский народ и издеваются над ним. Русские коммунисты, русские ФСБшники и русские ОМОНовцы должны объединить усилия, чтобы скинуть эту мразь. Никаких реальных противоречий между ними нет, просто их стравливают друг с другом злые сионисты (в рамках издевательства над русским народом, если кто не понял). Провокации против коммунистов устраивает не государство, а все те же отдельно взятые картавые" - обличает Ольга Казарян. Я честно перечитал Алексеева еще раз, так как каких либо акцентов на национальности героев автор не делал, и я просто упустил этот аспект из вида. При повторном чтении найдено: два еврея и один кавказец. Первый некто Соломонов (наверное, это еврейская фамилия), провокатор, и Клейнер (с тем же успехом немец), начальник не дающих хода перспективным научным разработкам героини. Однако в повести хватает и других отрицательных героев с чисто русскими фамилиями Ширяев, Стражник, и, в конце концов, скатившийся в "отрицательные" Закляков.

Какого-то антиеврейского акцента я лично здесь не вижу. Инцидент с Вахидом вообще ставит совершенно другую проблему: "Его дом в Гудермесе разрушили и сожгли, два его брата геройски сложили головы в боях с путинскими войсками. Как и его земляки - наши чеченские братья, Вахид и сам, не на словах, а на деле доказал свою преданность борьбе с режимом, с оружием в руках защищая свой дом от посягательств армейских карателей" в связи с чем коммунисты-радикалы выдвигают его кандидатуру на пост городского головы. В качестве завершающего штриха к этой характеристике Вахида опознает один из участников организации Губанов, побывавший в плену у боевиков.

Проблема в том, что некоторые коммунисты испытывают просто щенячий восторг от того, что бандиты "на деле доказывают свою преданность в борьбе с режимом". Чего многие и не скрывают. У меня подобная нечаевщина равно как у Алексеева и Губанова не вызывает особого сочувствия, и ненависть к кавказцам здесь совершенно не при чем. Мои претензии к автору совершенно иные, как справедливо заметил Семенов, порой мир повествования мало согласуется с логикой и действительностью. Раненый омоновец лечится в общегражданской клинике, коммунисты заготовили специальный комплект листовок для кавказцев приехавших в Москву, хотя большинство из них не имеет местной прописки и, соответственно, не может голосовать на окружных выборах.

Однако мне кажется, что эти и подобные ошибки были сделаны автором в какой-то степени сознательно. Вспомним хотя бы сцену "закулисных бесед социал-предателей", где те фантасмагоричски бичуют себя перед читателем. Что это, авторская наивность?

Однако вспомним "Господин Гексоген" Проханова, нет ли сходство между прохановской сценой в Кремле и "откровениями" Алексеева? Такое же самобичевание похожее на "Протоколы сионских мудрецов", тот же пафос "мы - гады, и этим гордимся".

Если подойти к "Господину Гексогену" с меркой достоверности, то мы должны будем назвать его просто бредом. Однако "Г.Г." не реалистичный роман и не интерпретация реальных событий, а роман о мировоззрении, где в декорациях реального митра разворачивается действие, ирреальность которого понимают и автор и читатель. Роман о том, каким может показаться мир, роман о ненависти и отчаянии, роман о крахе и безумной непостижимой жестокости. Черная фантастика, если угодно.

В эту концепцию очень хорошо укладывается "обедненный" стиль диалогов в "Мираже": его герои от вахтера и домохозяйки до политика и аспирантки-биолога (дело происходит в Москве) украшают речь бесчисленными инверсиями. Такой прием обычно используется в литературе, чтобы подчеркнуть простонародность персонажа. (По наблюдениям автора в реальной жизни подобный стиль речи нечаст даже у пожилых обитателей глубинки, в речи которых инверсий на порядок меньше, чем у Алексеева).

Не является "простоватость" "Миража" своеобразным повторением вычурности и надрыва "Господина Гексогена", автор которого был награжден литературной премией? Возможно.

Однако остается главный вопрос: оправдан ли, хорош ли, подобный эксперимент (не важно, насколько он был запланирован автором)? На мой безумно субъективный взгляд - нет, равно как не оправданы изыски Проханова. Упорно кажется, что "Мираж" бы только выиграл, используй автор традиционные литературные приемы, напиши повесть жизненней и четче.

Так кажется мне, однако читатель сам составит свое мнение о повести, если прочтет ее. В любом случае терять-то особенно нечего, ибо в душе нет ничего, кроме гулкой пустоты, словно все, чем жили прежде, в одночасье исчезло, как мимолетный зыбкий мираж.